Какая из больших кошек самая умная?

При попытке ответить на вопрос «Какая из больших кошек самая умная?» важно учитывать, что социальность — не единственный эволюционный фактор, определяющий развитие мозга.

Одной из популярных гипотез, объясняющих происхождение сложного поведения у животных, считается связь интеллекта с уровнем социальной организации. Жить в группе действительно проще, но только при условии, что индивид умеет эффективно общаться с «коллегами по виду»: распознавать друзей и потенциальных конфликтных партнёров, улаживать споры мирным путём, чувствовать чужие эмоции и предугадывать намерения.

Решение подобных задач требует развитой нервной системы, поэтому естественно предположить, что у социальных видов относительный объём мозга будет больше. С другой стороны, можно высказать противоположную точку зрения: у одиночных животных нервная система может быть лучше развита, поскольку им приходится справляться с изменчивой средой в одиночку, без помощи сожителей.

Гипотеза «большого социального мозга» часто подтверждается на примере приматов. Но кроме обезьян и человека есть множество других видов, как социальных, так и одиночных, и у них картина получается сложнее и неоднозначнее.

Так, в статье в PNAS, опубликованной в начале года, сравнивали интеллект у 39 видов: наиболее успешными в тестах оказались медведи, еноты и представители семейства куньих, тогда как сурикаты — типичные «социальные» животные — показали худшие результаты (вместе с ними в «неудачниках» были и мангусты).

В то же время исследователи из Университета Майами, сопоставляя умственные способности львов, пятнистых гиен, тигров и леопардов, пришли к выводу, что наибольшей сообразительностью обладают именно львы и гиены — виды с выраженными социальными навыками.

Ещё один штрих добавили Шарлин Сакаи (Sharleen Sakai) и её коллеги из Университета штата Мичиган: они проанализировали строение мозга у тринадцати видов кошачьих, среди которых социальными были только лев и гепард. Напомним, что термин «большие кошки» здесь употреблён в бытовом, а не в строгом таксономическом смысле: в зоологии гепард и пума не включают в подсемейство Pantherinae, поскольку они отличаются от львов, тигров и леопардов рядом морфологических признаков.

Учёные не измеряли мозг напрямую, а использовали компьютерную томографию черепов из музейных и научных коллекций. Можно было ожидать, что социальность львов и гепардов отразится в большем относительном объёме мозга, однако результаты оказались более тонкими.

Авторы статьи в Frontiers in Neuroanatomy отмечают, что общий относительный объём мозга у кошачьих не демонстрировал резких различий. Различия всё же имелись, но главным образом в лобной коре: у одних видов она заметно крупнее, у других — меньше.

У самок львов лобная кора оказалась самой объёмной, что согласуется с гипотезой «большого социального мозга»: львицы долго живут в прайдах, совместно охотятся и воспитывают потомство, а для решения сложных социальных задач требуются развитые лобные доли, ответственные за высшие когнитивные функции.

Самцы львов, напротив, меньше вовлечены в длительные внутривидовые взаимодействия: они часто живут поодиночке, а период доминирования в прайде ограничен несколькими годами. В связи с этим у самцов относительно меньшие лобные доли.

Однако возникает вопрос: почему у гепардов, которые тоже проявляют элементы социальной жизни, и общий мозг, и лобная кора оказались минимальными среди исследованных видов? И почему у одиночных леопардов — наоборот — мозг оказался крупнее, чем следовало бы ожидать? Ответ на это — в том, что размеры мозга зависят не только от социальных требований, но и от других экологических и морфологических факторов.

Гепарды — специализированные бегуны: они охотятся не из засады, а преследуя добычу на открытой местности, причём в спринте им часто приходится маневрировать. В ходе эволюции череп и, соответственно, мозг гепардов адаптировались к оптимизации бега и манёвренности — массивная голова могла бы мешать эффективному преследованию.

Леопарды же славятся поведенческой пластичностью: они умеют приспосабливаться к разным условиям и демонстрируют широкий репертуар охотничьих стратегий. Такая гибкость поведения, независимо от того, социальный вид перед нами или одиночка, подразумевает более развитую нервную систему.

Таким образом, когда мы связываем увеличение мозга с необходимостью вести насыщенную социальную жизнь, нужно помнить: в эволюции редко действует единственный фактор. Изменения, которые переживает вид, — результат сложного взаимодействия множества причин, и социальность — лишь одна из них.